Л.В. Березин, ООО «ПетербургГаз»
Современный мир существует под влиянием эффекта Матфея [1]: влиятельные ученые оказываются все более цитируемыми, популярные СМИ получают с каждым годом все больший охват аудитории, имеющими доступ к качественному образованию слоями населения достигаются новые вершины, в то время как их конкуренты, не такие влиятельные, популярные или образованные, получают с каждым разом все меньше благ. Аналогичным образом чувствует себя и мировая экономика: разрыв между самыми богатыми представителями человечества и остальными людьми растет из года в год. Исследование, проведенное специалистами WID.World, свидетельствует о том, что в Европе, США и Китае в период с 1980 по 2016 году доля имущества, которым владеет 1% самых богатых людей, выросла с 28 % до 33 [2]. Как отмечает благотворительная организация Oxfam, в 2018 году богатейшие люди увеличивали свое состояние на 2,5 млрд долларов ежедневно, а в то же время «бедная» половина человечества нищала на 500 млн долларов каждый день, а в совокупности за год это выразилось, соответственно, в росте в 12 % у одних, и в падении на 11 % у других [3]. В таких условиях «беднякам» (т.е. примерно 99% населения планеты Земля, если сравнивать с верхушкой) приходится придумывать новые возможности снижать издержки, старые модели бизнеса уже не отвечают запросам современного общества, в числе требований которого не только экономность сама по себе, но и, к примеру, экологичность. Одним из ответов на новые рыночные вызовы является совместное потребление.
Совместное потребление [4], по своей сути, является экономической моделью, основанной на коллективном использовании товаров или услуг [5]. Идея экономики совместного потребления заключается в том, что пользователю часто не только выгоднее, но и в целом удобнее платить за временный доступ к продукту, чем за владение им. Мир оказался вовлечен во всеобщий обмен вещами и услугами: мы снимаем жилье через Airbnb, добираемся до нужной точки с помощью десятков сервисов по заказу такси или каршеринга (или даже карпулинга), можем взять в аренду ноутбук или планшет на день, а затем снять рабочее пространство в коворкинге на несколько часов для того, чтобы закончить работу над песней, которую послушают тысячи людей по подписке в музыкальном стриминговом сервисе. Таких сценариев несчетное количество: под нужды и интересы каждого можно найти инструмент, подходящий конкретному игроку рынка экономики участия [6]. С чем же на самом деле столкнулось общество?
К экономике совместного потребления принято относить те бизнесы, которые обеспечивают трансакции между отдельными участниками и организациями. Выделяются среди них обычно следующие сферы:
При этом на сегодняшний день, в обязательном порядке к процессу создания экономики совместного потребления присоединяются и современные технологии, позволяющие обеспечить перечисленные выше сферы необходимыми инструментами не только для существования, но и для конкуренции. Одновременно с этим появляются и бизнесы, возникновение которых не могло быть принципиально успешным без внедрения в таком масштабе интернета, смартфонов, различных гаджетов и иных технологий. Они подпадают под категорию «уберизация»,[8] к которой необходимо будет обратиться несколько позднее.
Исходя из условия о том, что беднеющая часть общества пытается извлечь по возможности любую выгоду из имеющихся на руках ресурсов, выделяются следующие принципы, в соответствии с которыми функционируют представители экономики участия:
Благодаря развитию цифровых платформ перечисленные постулаты могут лечь в основу деятельности участников sharing economy, поскольку именно технологическое преимущество позволяет снижать некоторые (если не большинство) из трансакционных издержек, которые, как известно, являются одним из сдерживающих эффектов, мешающих людям производить обмен; благодаря технологическому прогрессу, массовой цифровизации снижаются затраты на поиск информации о контрагенте, о деталях сделки, уменьшается время для заключения контракта, а доверие участников растет за счет немонетарных систем оценивания [10]. Именно эти эффекты позволяют возникать новым институтам, но выбор конкретной модели экономического поведения индивидов в обществе зависит не только от возможной выгоды, но и от других факторов.
Как отмечает Маркеева А.В. кандидат социологических наук, доцент МГУ им. М.В. Ломоносова, «новая экономика строится и пытается опираться на новую гибридную форму, альтернативную и организациям, и рынкам как социальным институтам; сочетающую в себе их достоинства». От обычных бизнес-моделей участники экономики совместного потребления заимствуют свободу входа и выхода участников, а также равенство всех элементов. С другой стороны, поскольку такие участники ставят своей целью кооперацию, а не конкуренцию, и определяют большей ценностью нематериальные оценки, это указывает на адаптацию к условиям, диктующимся современным обществом [11]. Становятся ли адаптированные стратегии конкурентноспособными, или это лишь легкомысленный тренд, навеянный идеями поколения Z? Для того чтобы понять, что же ещё влияет на выбор потребителя в пользу совместного потребления, необходимо обратиться к причинам иного свойства.
Объединяй и повинуйся: почему древняя максима себя изжила
Ироничный заголовок не должен смущать читателя: хотя в древнем стандарте слово «властвуй» используется в значении подчинения своей воле, в данном случае под властвованием понимается полное господство над вещью. Именно такими средствами описывается подход к праву собственности [12], который, с точки зрения новых поколений, подходит не всем, нужен не всегда, а пользу он приносит не слишком значимую (если вообще приносит, а не висит на балансе ненужным и теряющим стоимость грузом). Что же привело к тому, что собственность для обывателя выглядит как обременение, пережиток прошлого, непозволительная роскошь, а не как стандартный институт? Почему пользоваться чужими вещами стало стандартным действием, более не являющимся предосудительным? На это есть ряд причин:
1. Рост численности населения
Согласно прогнозу численности населения, высказанного ООН, к 2050 году на планете будут проживать около 9,7 млрд человек [13]. Процесс урбанизации не только не прекратится, а, вероятно, ускорится: в России доля населения, живущая в городах достигнет 75% [14]. Перенаселение и перепроизводство несомненно оказывают эффект на качество жизни людей, и если с перенаселением бороться сложно (достаточно вспомнить политику Китая «одна семья – один ребенок», которая хоть и достигла цели, но породила проблемы иного характера), то с чрезмерным производством и потреблением вполне реально принять эффективные меры, при этом даже в ключе справедливого распределения благ.
2. Усиление неравенства
Несмотря на различные предпринимаемые меры правительствами государств, расслоение в обществе, как было указано выше, растет. При этом тенденция прослеживается во всех странах, уровень развития значения не имеет. По мнению многих исследователей именно разрыв между доходами стал главной движущей силой экономики совместного потребления. Конечно, люди в целом хотят передвигаться на престижном транспорте и жить в респектабельной недвижимости, но, естественным образом не могут себе позволить этого. В свою очередь, экономика участия дает возможность пользоваться этими благами здесь и сейчас, при этом не возлагая сверхмассивного финансового бремени на пользователя.
3. Угроза экологии
Почти три четверти россиян считают, что сейчас на Земле происходят изменения климата, опасные для человечества. В представлениях о том, можно ли эти изменения остановить, люди разделились почти поровну: 35% уверены, что ситуация обратима, 37% - что нет [15]. Даже для той части населения, уверенной в необратимости изменений, есть по крайней мере надежда в дальнейшем неухудшении положения. Перепроизводство очевидным образом влияет на количество выбросов. Снизив количество производимых товаров, количество транспорта, можно добиться реализации права на благоприятную окружающую среду. Это может оказаться возможным только в случае, если большинство окажется в выигрыше; поведение же игроков, связанное с излишним производством, оказывается экономически целесообразным в большей степени, чем иные стратегии. Вывод: имеется необходимость создания экономической системы, при которой такое поведение будет невыгодным.
Отмеченные выше причины указывают обществу на потребность что-то менять в привычном укладе вещей. При этом экономику участия нельзя назвать единственной альтернативой. Из конкурирующих концепций рационального распределения благ можно вспомнить множество исторических примеров, в том числе государства с социалистическим строем. Возможно, именно вмешательство публичных властей в процесс распределения и привел к краху большинства систем, однако некоторые схожие черты можно увидеть. Но какие же конкретно черты и особенности выбора именно такой модели оказываются решающими?
1. Устарела концепция собственности
Иметь в настоящее время машину или квартиру в собственности для многих молодых людей представляется в достаточной степени непозволительной роскошью: более жесткие кредитные стандарты банков, низкие заработки, небольшие сбережения не позволяют обзавестись классическими активами [16]. При этом отметилась тенденция в сознании людей о восприятии впечатлений как более ценного приобретения, нежели вещь, в связи с чем все больше людей пытаются экономить на владении, вкладываясь в более привлекательные для них инструменты обретения смысла жизни.
2. Развитие мобильных технологий
Технологический прогресс уже был упомянут выше, но необходимо отметить именно мобильные технологии. Совершить сделку за пару прикосновений к экрану смартфона – об этом только могли мечтать волки с Уолл-стрит. Такой рост дал возможность реализовать концепцию на практике, убрать барьеры. Раньше, чтобы снять машину в аренду, необходимо было ехать в офис специальной компании, заключать договор и спустя несколько дней привозить ее обратно. Именно поэтому сервисы совместного потребления (хотя некоторые и были придуманы лет десять-двадцать назад, но массового распространения не получали) настолько популярны: достаточно открыть мобильное приложение, найти, например, машину рядом с офисом, открыть дверь автомобиля дистанционно с телефона, совершить поездку, а после нее оставить в любом подходящем месте. Не хотелось бы оперировать клише, но именно то, на каком уровне находятся технологии, умещающиеся в наши ладони (а обычно даже в одну), позволяет с полной уверенностью заявлять: «Все великое – просто».
3. Перспективы экономического роста
Наблюдающиеся процессы становления экономики совместного потребления свидетельствуют о росте этого сегмента рынка. В частности, ассоциация электронных коммуникаций (РАЭК) в своем исследовании 2019 года отмечает, что «объем транзакций онлайн-сервисов совместного потребления (шеринг-сервисов), работающих в России, по итогам 2019 г. составил около 769,5 млрд руб. и показал рост в 50% по сравнению с результатами 2018 г.»; при этом РАЭК выявила среди тенденцией развития экономики совместного потребления в России в 2019 г. следующие:
Определившись с первопричинами, необходимо детально разобраться в составляющих экономики совместного потребления. Технологии открыли доступ как простым горожанам, желающим обмениваться благами, так и крупному бизнесу, который при поддержке накопленной мощи, создает собственные условия функционирования отдельных секторов в процессе уберизации экономики.
Открывает ли двери «уберизированная» экономика для энергетиков?
Уберизацию вкратце можно определить как избавление от посредников в процессах взаимодействия бизнеса с клиентом (как и в принципе между любыми участниками), обычно с помощью цифровых платформ. Отсутствие посредников очевидным образом снижает размер издержек; этого эффекта уже достаточно для формирования бизнес-модели на такой основе. Удобная цифровая платформа, система оценивания – и можно запускать новый Uber или Airbnb.
Существует мнение, что экономика участия является лишь трюком, в рамках которого старый способ заработка на ренте крупные игроки, в том числе и энергетические компании, пытаются продвинуть в качестве нового решения, отвечающего на современные вызовы [18]. Возможно, такое суждение вполне справедливо, поскольку, как было указано выше, именно технологии сыграли ключевую роль в создании успешных примеров; в сущности, новый подход к бизнесу оказался не таким уж и новым, просто его время настало не в момент создания, а в момент распространения подходящих инструментов. Убер-сервисы, кажется, не скрывают факта того, что они нужны для заработка, а не для более рационального использования благ, хотя и формально причисляются к экономике участия. Может быть, достаточно наличия одного грамотно разработанного и поданного приложения для достижения успеха? Только если это ведет к снижению издержек, и, соответственно, стоимости.
Стремление к избавлению от посредников для снижения издержек, как связанных с содержанием таких посредников, так и любых других, подхватывает все больше организаций. Из ближайших к энергетике компаний можно привести своеобразный пример уберизации ПАО «Газпром нефть», которым производится трансформация структуры от иерархичной и функциональной, к плоской и продуктовой, которая предполагает отсутствие сотрудников среднего звена в подразделениях; само разделение организации на подразделения базируется на том, какой «продукт» производится, в противовес классическому собранию людей, выполняющих схожий функционал, в рамках одного кабинета. Вместе с тем, модель не будет использоваться в масштабах всей организации, поскольку не везде уход от стандартного подхода является оправданным [19]. Им же удалось ранее уберизировать битумную сферу своей деятельности [20].
При этом можно заметить, что относительно феномена уберизации мнения в обществе достаточно поляризованы. К примеру: заместитель Министра энергетики Российской Федерации Юрий Маневич, выступая на круглом столе «Стратегический вектор энергетических компаний в платформенной экономике» в рамках Петербургского международного экономического форума-2019, выразил мнение о том, что российская экономика вступила в эпоху «масштабного перелома экономических отношений», связанного с уберизацией экономики, и в том числе энергетической сферы [21]. Хотя в рамках того же мероприятия высказывались и противоположные мнения относительно подверженности уберизации российской энергетики, поскольку «реальная цифровизация в отрасли была начата задолго до того, как она стала модной темой, потому что этого требовал рынок» [22]. При этом исследователями отмечается, что в целом, уберизации может быть подвержена практически любой сегмент энергетики, разница будет видна лишь в степени трансформации процессов [23]. Но не стоит отвлекаться на такого рода обсуждения, поскольку они не привносят ясности относительно действительной ситуации в энергетике.
В качестве примера уберизации энергетической отрасли можно привести следующий проект компании Centrica, которые предлагают перевести производство и потребление электричества на локальный уровень. По их мнению, используя блокчейн для установления доверительных связей, люди могут соединяться в переплетенные между собой микросети, обмениваться данными о пользовании энергией, а также распределять избытки местной энергии между ними, основываясь на ценах и личных предпочтениях [24]. В целом электроэнергетику оценивают как отрасль, уже подвергающуюся изменениям, связанным с переходом к моделям экономики совместного потребления и уберизации [25].
При этом на пути распространения новых бизнес-моделей, связанных с технологичным совместным потреблением, могут вставать множество проблем. В частности, методы регулирования этого сектора экономики на данном этапе его становления оставляют желать лучшего, поскольку наиболее распространенными подходами являются: 1) запретительный метод; 2) применение старых правил; 3) отказ от регулирования новых отношений.
Пока российский законодатель не определился с моделью регулирования, появляется все больше агрегаторов различных товаров и услуг, частично затрагивающиъ и сферу энергетики: например, сервис «Умное ЖКХ», созданный при участии ПАО «Мегафон», в рамках которого действует раздел под названием «маркетплейс дополнительных услуг»; указанный сервис позволит предоставлять услуги управляющими компаниями для жителей многоквартирных домов, которыми осуществляется управления, при этом услуги могут оказываться и сторонними организациями [26]. Параллельно с этим проектом развиваются и другие, например U24, который создавал единую площадку для таких услуг на территории Санкт-Петербурга и Ленинградской области [27].
Наверное, нельзя сказать, что энергетика как бизнес может полноценно влиться в стройные ряды проектов экономики совместного потребления, поскольку основой сделок такой системы является схема «клиент-клиенту» или «клиент-бизнесу»; сделки же по схеме «бизнес-клиенту» или тем более «бизнес-бизнесу», по мнению отдельных исследователей, относятся к другой категории, к экономике совместного использования [28]. Не вдаваясь в практическую разницу указанных терминов, можно лишь отметить, что энергетическим компаниям в действительности остается лишь мимикрировать под имеющиеся шаблоны, поскольку условия для создания экономики участия в этой сфере не наблюдаются. При этом есть сомнения и в рентабельности сервисов совместного потребления даже в освоенных сферах вроде транспорта (хотя убытки оправдываются инвестициями в развитие)[29].
Тем не менее, у энергетических компаний есть только два очевидных сценария поведения в сложившейся обстановке: создавать собственные проекты, сервисы либо присоединяться к действующим, поскольку рано или поздно пользователи окончательно привыкнут к удобству мобильных приложений, отсутствию необходимости долгих переговоров относительно условий сделки, а также прочих параметров, сопровождающих типичные взаимоотношения энергетической компании и потребителя. Возможно, общество просто пока не осознает, что зарождается новый QWERTY-эффект [30], но на поверхности лежит мысль о том, что тренд упрощения процесса заключения контракта заложен на долгие годы, а поскольку пользователи уже привыкли к определенным инструментам, то необходимо применить это знание для построения нового взаимовыгодного типа отношений через модели экономики совместного потребления.
Тем не менее, для того, чтобы уберизировать тот или иной процесс, необходимо наличие некоторых исходных параметров, без которых, по мнению исследователей, процедура не увенчается успехом:
Даже при наличии перечисленных условий, не имеет смысла трансформировать процессы, если это не определяется перспективой экономической выгоды. Действительно ли все дороги для экономики совместного потребления открыты, условия созданы, а перспективы роста не заканчиваются двухлетней перспективой?
Потребляем совместно и/или экономно
Для выявления возможностей устойчивого развития необходимо определить те факторы, которые закрепились в обществе, а также те свойства системы, которые смогут стабилизироваться в дальнейшем в потребительском сознании как неотъемлемые. К основным драйверам экономики совместного потребления (с точки зрения участников, но не публичной власти) можно отнести:
Конечно, могут возникать вопросы к описанной системе. Действительно ли выгодны такие отношения для всех участников? Или экономика участия выгодна только конечным бенифициарам (например, агрегаторам услуг), а не потребителям и/или исполнителям? Не могут ли возникнуть ситуации, при которых качество услуг/товаров упадет, при этом до уровня, при котором на такие блага спрос будет стремиться к нулю? Можно выделить основные проблемы, которые могут встретиться на пути развития экономики участия, а именно:
1. Проблема масштаба
На текущий момент успешно работают проекты экономики совместного потребления только в крупных городах, поскольку только достаточно большое количество людей, проживающих на небольшой территории, позволяют получить необходимый уровень спроса. Возможно, в какой-то момент рынок достигнет своих пределов, которых не хватит для полноценного функционирования (на текущий момент, полагаем, игроки рынка совместного потребления ориентируются на то, что спрос будет расти и дальше). Впрочем, необходимо заметить, что при дальнейшей цифровизации, прогрессирующей урбанизацией, а также с учетом массового вовлечения жителей в обмен имуществом эти идеи могут стать рабочими и для некрупных городов.
2. Проблема стоимости
По оценкам экспертов, краткосрочная аренда может работать в основном для вещей, стоимость которых превышает 100 тысяч рублей, то есть в тех случаях, когда товар проще взять взаймы, арендовать, чем отдавать значительную сумму за вещь, которая будет нужна лишь пару дней [33]. Ключевым фактором становится вопрос снижения издержек. Чем проще будет делиться своим имуществом, тем охотнее владельцы будут сдавать его в краткосрочную аренду. Снижение издержек как по заключению контракта, так и по его исполнению приведет к наличию большего предложения, снижению цен. Вместе с тем, при отсутствии достаточной плотности населения, передавать арендуемый товар может стать проблемой, время – это тоже ресурс, который необходимо экономить. Без следующего элемента стоимость тоже может превышать разумный уровень.
3. Проблема доверия
Теоретически бартер, при котором обе стороны остаются в выигрыше, это сделки, о которых каждый участник рынка может только мечтать. Но даже при осознании собственной выгоды люди не всегда готовы идти на заключение контракта. Всегда существуют риски для обеих сторон, пусть даже и эфемерные. В любом случае стороны сделки могут переживать о том, пройдет ли все гладко: собственники боятся, что вещь повредят. Достаточно вспомнить о том, как ведут себя на дороге водители каршеринговых авто (хотя и повышенная вероятность попасть в аварию с участием такого транспорта преувеличена [34]). При этом, в свою очередь, арендаторы могут опасаться, что им придется платить за случайно испорченную вещь. Получатель услуги обоснованно может полагать, что исполнение заказа может не соответствовать его идеальным представлением. В целом вывод можно сделать только один: идея совместного потребления сможет жить только в случае, если люди вновь научатся доверять друг другу.
Исследователями также оцениваются и другие трудности, создаваемые развитием бизнесов, основанных на модели совместного потребления: так, под вопросом оказывается способность государства собирать налоги со сделок, заключаемых физическими лицами между собой, а также отсутствие должной системы социальных и трудовых гарантий для лиц, трудящихся в рамках таких систем [35].
Подводя итог вышесказанному, можно с полной уверенностью сказать, что идея совместного потребления будет продолжать распространяться, вопреки имеющимся к ней вопросам с точки зрения возможности генерации заработка. Несмотря на риск того, что вместо старых компаний-монополистов появятся новые (например, сервис Яндекс.Такси, по оценкам их конкурентов из Gett, после слияния с компаний «Везёт», займет 70% рынка агрегаторов такси [36]), создается впечатление о том, что в той или иной степени, подстроить бизнес под требования общества придется всем, в том числе и энергетической отрасли.
[1] Феномен неравномерного распределения преимуществ, в котором сторона, уже ими обладающая, продолжает их накапливать и приумножать, в то время как другая, изначально ограниченная, оказывается обделена ещё сильнее и, следовательно, имеет меньшие шансы на дальнейший успех.
[2] WID.World. Доклад о неравенстве в мире. Основные положения // https://wir2018.wid.world/files/download/wir2018-summary-russian.pdf
[3] Oxfam international. Billionaire fortunes grew by $2.5 billion a day last year as poorest saw their wealth fall // https://www.oxfam.org/en/press-releases/billionaire-fortunes-grew-25-billion-day-last-year-poorest-saw-their-wealth-fall
[4] Экономика совместного потребления, экономика участия, sharing economy – в целях данной статьи указанные термины будут использоваться как синонимы совместного потребления.
[5] Сабитов О. Всюду шеринг: что такое экономика совместного потребления // https://rb.ru/story/share-it
[6] Николаева А. Потребляем вместе: 9 сервисов, которые формируют экономику доверия // https://theoryandpractice.ru/posts/9830-sharing-economy
[7] Авдокушин Е.Ф., Кузнецова Е.Г. Экономика совместного потребления: сущность и некоторые тенденции развития // Экономический журнал. 2019. №2 (54). С. 8.
[8] Cлово произошло от названия компании Uber, которая в 2009 произвела революцию на рынке услуг такси. При этом интересно будет заметить, что истоки слова связывают с немецким словом Über – то есть нечто выдающееся или превосходное // https://ecanet.ru/word/Уберизация
[9] Головецкий Н.Я., Гребеник В.В. Фундаментальные основы экономики совместного потребления // Вестник Московского университета имени С.Ю. Витте. Серия 1: Экономика и управление. 2017. №4 (23). С. 22.
[10] Земскова Е.С. Шеринг как отражение ценностных ориентиров потребителя в цифровой экономике // Экономика и экологический менеджмент. 2019. №3. С. 24-25.
[12] Мейер Д.И. Русское гражданское право. М.: Статут, 2005. С. 215.
[13] ООН опубликовала прогноз численности населения планеты к 2050 году // https://www.rbc.ru/rbcfreenews/5d07cf409a7947640762ad6e
[14] Ускорение процессов урбанизации: как изменится наш мир завтра // https://softline.ru/about/blog/uskorenie-protsessov-urbanizatsii-kak-izmenitsya-nash-mir-zavtra
[15] Глобальные проблемы экологии // https://fom.ru/Obraz-zhizni/14281
[16] Томпсон Д., Вайссман Д., Папушина А. Самое жадное поколение: почему миллениалы не хотят покупать машины и недвижимость // https://knife.media/greedy-millennials/
[17] Губицин А. Экономика совместного пользования (ЭСП) в России 2019 // https://raec.ru/activity/analytics/9845/
[18] Маркеева А.В. Экономика участия (sharing economy): проблемы и перспективы развития // Инновации. 2017. №8 (226). С. 75.
[19] Орлов С. Новая модель бизнеса // Сибирская нефть № 1/168. С. 10-15.
[20] Орлов С. Цифровая перспектива // https://www.gazprom-neft.ru/press-center/sibneft-online/archive/2018-july-august/1813820/
[21] Юрий Маневич: «С точки зрения потребителей «уберизация» оказывает позитивное влияние, с точки зрения компаний – означает кардинальную перестройку бизнес-процессов» // https://minenergo.gov.ru/node/15003
[22] Тукалин Г. Энергорынок ищет смысл в неэффективных мегапроектах // http://www.ng.ru/economics/2019-06-30/8_7610_3006192100
[23] Plewnia F. The Energy System and the Sharing Economy: Interfaces and Overlaps and What to Learn from Them // Energies. 2019. № 12(3).
[24] Blockchain and the Uberisation of energy // https://www.centrica.com/Story/Blockchain-And-The-Uberisation-Of-Energy
[25] Morel E. The sharing economy is now affecting the energy markets // http://www.smartcitiesbymachnteam.com/en/2016/11/28/the-sharing-economy-is-now-affecting-the-energy-...
[26] https://умное-жкх.рф
[27] https://russiasmartcity.ru/projects/92-universalnyy-agregator-uslug-u24
[28] Авдокушин Е.Ф., Кузнецова Е.Г. Там же.
[29] Макаренко Г. Дошли до выручки: рентабельность шеринг-экономики — миф или реальность // https://www.rbc.ru/trends/sharing/5de4e5f19a7947f2c0f0d0a7
[30] Эффект победы менее эффективного стандарта над более эффективным за счёт относительно случайных обстоятельств момента выбора и последующего закрепления победы менее эффективного стандарта набранной пользовательской базой.
[31] Тагаров Б.Ж. Феномен уберизации бизнеса и его границы // «Креативная экономика». 2019. № 1. С. 93-104.
[32] Лымарь Е.Н. Экономика совместного потребления в современной России // Вестник ЧелГУ. 2018. №12 (422). С. 70.
[33] Беляков Е. Как экономика совместного потребления меняет наши привычки // https://www.spb.kp.ru/daily/27044/4110243
[34] Опасный шеринг: как прокатные авто меняют статистику ДТП // https://www.rbc.ru/spb_sz/03/01/2020/5dfc559a9a79477b7919fd5b
[35] Нунес Е.С.А., Дуболазов В.А. Анализ трудовой деятельности и организационные проблемы в экономикe совместного потребления // Научно-технические ведомости Санкт-Петербургского государственного политехнического университета. Экономические науки. 2019. №4. С. 52.
[36] Gett попросил ФАC считать Яндекс.Такси и «Везёт» агрегаторами с долей 70% и запретить слияние // https://roem.ru/11-09-2019/279369/gett-komanda-fas
